Репортаж из операционной онкологов

Скальпель в руках хирурга, словно смычок в руках скрипача: все точно, как по нотам – опухоль удаляют вместе с молочной железой, на ее место вставляют имплант.

Фото: Олег УКЛАДОВ

Операционная онкоцентра «Надежда». Святая святых. Посторонним вход воспрещен. За этими дверями в буквальном смысле вершатся судьбы людей. Онкология всегда звучит как приговор. Во всяком случае, воспринимается именно так. Но здесь многим дают шанс на вторую жизнь.

Операционная Алтайского онкоцентра

Фото: Олег УКЛАДОВ

Жить будет?

Чтобы войти в операционную, надеваю стерильную одежду – накидку, шапочку, бахилы, повязку на лицо. В блоке несколько операционных. В одной делают лапароскопию (операция на внутренних органах через небольшие проколы), проверяя, есть ли у больной метастазы.

- Все чисто, - говорит доктор, - подлежит лечению.

Если бы больная сейчас была не под наркозом, запрыгала бы от счастья. Жить будет.

Во второй операционной мужчине удаляют почку – опухоль на ней уже настолько большая, что спасти орган нельзя.

- Куда потом эту почку? Выбрасывают? – спрашиваю.

- Нет, отправляют в лабораторию на гистологическое исследование: разрежут, определят вид опухоли и в зависимости от этого примут дальнейшее решение по лечению, - поясняет врач анастезиолог-реаниматолог Андрей Назаров.

Операционная Алтайского онкоцентра

Фото: Олег УКЛАДОВ

В третьей операционной женщине удаляют грудь. Скальпель в руках хирурга, словно смычок в руках скрипача: все точно, как по нотам – опухоль удаляют вместе с молочной железой, на ее место вставляют имплант.

Во время сложных случаев, оперирующий хирург может позвать на помощь своих коллег, чтобы совместно решить, что делать с пациентом дальше. К слову сказать, врачи то и дело снуют из одной операционной в другую. Когда дверь в операционную открывается, поток воздуха заходит не внутрь, а наоборот из помещения. Благодаря этому в операционную не затягивает микробы и т.д.

Аквариум на стене в помощь

В каждой операционной Алтайского онкоцентра на стенах картины с изображением плавающих рыбок. По мнению психологов это помогает врачам расслабиться во время многочасовых операций.

- Если долго смотреть на огонь или воду – это успокаивает. С рыбками примерно тоже самое, - говорит Константин Мамонтов, завотделением рентгенхирургических методов лечения, доктор медицинских наук.

- Каждую рыбку в лицо знаешь. Иногда спустя 6-7 часов операции начинаешь заклеивать им лейкопластырем глаза, - смеется реаниматолог.

В каждой операционной Алтайского онкоцентра на стенах картины с изображением плавающих рыбок.

Фото: Олег УКЛАДОВ

Часто операции длятся по 6-8 часов. Все это время врачи находятся рядом с пациентов, никуда не отлучаясь – ни на обед, ни в туалет …

- Поверьте, когда заходишь в операционную – обо всем забываешь, находишься словно вне времени. Я и телефон всегда отключаю, - рассказывает хирург-онколог Сергей Хайс.

- Ни чувствуешь ни голода, ни усталости. Но как только операция закончена, выходишь – и словно вновь оказываешься в этом мире - начинаешь ощущать все свои физиологические потребности, - говорит Константин Мамонтов.

Доктор, я все слышу!

Во время операции врачи разговаривают на самые разные темы – от состояния пациента до чемпиона мира по футболу.

После операции пациенты уходят в реанимацию или в палату. Уходят – именно так принято говорить у врачей. Хотя, конечно, их отвозят на каталках, так как они находятся под наркозом. Что интересно, примерно раз в год бывает случаи, когда пациенты после операции говорит: «Доктор, я все слышал».

После операции пациенты уходят в реанимацию или в палату. Уходят – именно так принято говорить у врачей.

Фото: Олег УКЛАДОВ

- Боль чувствовали? – спрашиваю. Говорит – «Нет!». Такая особенность у некоторых людей бывают. Но позже, когда пациент полностью выходит из наркоза, то редко помнит такие случаи, - поясняет врач-анастезиолог.

Врачи и пациенты: кто больше верит в бога

Кое-где в коридорах онкоцентра стоят иконы. Когда ставят диагноз – онкология, верить начинают даже заядлые атеисты. Стоят у иконы, шепчут какие-то слова.

Некоторые пациенты считают, что онкология им послана в наказание за какие-то грехи.

-Это чистой воды совпадение, эмоция и не более, - считает доктор медицинских наук Константин Мамонтов. – Тут больше сказывается фактор наследственности.

Некоторые пациенты считают, что онкология им послана в наказание за какие-то грехи.

Фото: Олег УКЛАДОВ

У него в самого в кабинете на шкафу стоит статуэтка ангелочка.

- Верите в Бога? – спрашиваю у доктора.

- Нас воспитывали без веры – время такое было. Но все же, я верю. Не скажу, что рьяно – в церковь особо не хожу, пост не соблюдаю, но в трудные минуты прошу помощи и защиты. И он помогает…

Романтика онкологии

В конце рабочего дня спрашиваю у молодого хирурга - если бы не стали врачом, то кем бы?

- Пилотом. Это очень романтичная профессия, - отвечает Сергей Хайс.

- А в онкологии есть романтика?

- Конечно! В спасении жизней! Когда после операции человек идет на поправку, это дает большой заряд энергии, окрыляет!

- Чувствуете себя в такой момент боженькой?

- Почти, - смеется Сергей.

Если бы каждый пациент написал в книге отзывов алтайских онкологов «спасибо» за продленную жизнь, вышел бы многотомник.

Фото: Олег УКЛАДОВ

Спасти абсолютно всех онкобольных врачам не удается. Это все-таки не простуда. Но если бы каждый пациент написал в книге отзывов алтайских онкологов «спасибо» за продленную жизнь, вышел бы многотомник… Будьте здоровы!

Топ-5 откроенных вопросов онкологам

Можно ли привыкнуть к смерти?

Константин Мамонтов:

Константин Мамонтов, завотделением рентгенхирургических методов лечения, доктор медицинских наук

Фото: Олег УКЛАДОВ

- Нет, для меня это очень сложно. Особенно когда делаешь идеальную операцию, казалось бы все должно закончиться хорошо, и вдруг появляется какое-то осложнение и человек умирает. Это неприятно. Не то, чтобы чувство вины, но осадок точно остается. У меня был случай, когда оперировал свою коллегу, доктора. Все прошло хорошо, перевели ее в реанимацию. На следующее утро мы пообщались, она сказала, что все нормально и я пошел на операцию. Выхожу – она умерла. Рядом находились несколько наших врачей, но спасти не удалось – острая смерть.

Сергей Хайс:

Хирург-онколог Сергей Хайс

Фото: Олег УКЛАДОВ

- Самое главное для доктора – не переживать за всеми и за каждого. Иначе быстро перегоришь. Естественно, что все мы люди, бывает, что за кого-то больше душа болит. Но все же я стараюсь в это не погружаться. Как правило, воспринимаешь болезнь пациента как вызов и стараешься всеми силами победить.

Андрей Назаров:

Врач анастезиолог-реаниматолог Андрей Назаров

Фото: Олег УКЛАДОВ

- Привыкнуть нельзя. Но скажем так – если человек умер, зацикливаться на этом точно не буду.

Тяжело ли сообщать больному, что вы уже ничем не можете помочь?

Сергей Хайс:

- Тяжело. Когда человек сохранный, его можно еще лечить, делаем все возможное. Когда понимаем, что пациент не перенесет лечения – выписываем. Но у нас такие случаи не часты. Самые тяжелые пациенты отсеиваются на стадии диагностики в поликлинике. Последний раз я сообщал больному о том, что его положение безнадежно примерно месяц назад. Раньше смертельный диагноз скрывали от пациента – сообщали лишь родственникам. Но в итоге эта практика была признана порочной. В любом случае человек узнает и поймет. Сейчас мы сообщаем пациенту его диагноз, если пожелает – в присутствии родственников.

Будет ли когда-то изобретена волшебная таблетка или вакцина, которая спасет от рака?

Константин Мамонтов:

- Конечно, нет. Онкология – это системное заболевание, когда болеет весь организм.

Сергей Хайс:

- Однозначно нет. Все опухоли разные, и их нельзя вылечить одной одинаковой таблеткой.

Позитивный настрой пациента влияет на результат лечения?

Сергей Хайс:

- Это половина результата! Есть опухоли, с которыми очень тяжело бороться. И бороться должен не только врач, но и пациент. Если больной хочет жить, лечение идет лучше, осложнений меньше. Психологическое состояние очень важно. Недаром на Западе с онкобольными сначала общается психотерапев, а потом уже онколог…

Константин Мамонтов:

- Настрой очень важен. Есть настоящие бойцы, с которыми легко и приятно работать и результат лечения у них всегда лучше. Несколько дней назад к нам в гости забегал один очень известный барнаульский актер, который к нам попал два года назад с 4 стадией рака. Перенес несколько операций, духом не падает. Сейчас ему дали сыграть роль главного онколога – советовался с нами, как это лучше сделать.

Пациенты для врачей на одно лицо?

Константин Мамонтов:

- На лицо не всегда помню человека. Но вот фамилии и диагнозы – этого не отнять. Особенно, если во время операции были какие-то нюансы особенные, очень хорошо это помню.

Андрей Назаров:

- Лица редко запоминаю, в основном фамилии и то, что у человека было внутри.

Кстати

Врачебные приметы

- Среди врачей есть поговорка: нужно бояться лечить родственников, врачей, блатных и рыжих, - говорит Константин Мамонтов.