Марина Афанасьева и Борис Юрьев: «Ограничивать доступ детей к Интернету - неправильно»

Марина Афанасьева и Борис Юрьев уверены, что закон адресован в первую очередь родителям

В сентябре по всей России вступил в силу закон о защите детей от информации, причиняющей вред здоровью и развитию. Теперь на экранах телевизора, страницах газет и информационных лентах стоят цифры - +16, +18. Именно об этом мы поговорили в прямом эфире радио «КП» с уполномоченным при губернаторе Алтайского края по правам ребенка Мариной Афанасьевой и заместителем начальника управления федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Алтайскому краю Борисом Юрьевым.

Сергей ТОМИН: Что означают эти цифры с плюсом?

Марина АФАНАСЬЕВА: В законе прописано, что информация, поступающая к нашим детям по разным каналам, имеет ограничение по возрасту. В соответствии с возрастом детей вводятся ограничения на ту или иную информацию. Я сама и мои коллеги с большим энтузиазмом восприняли этот закон. Впервые в нашем государстве прозвучали слова о приоритете прав ребенка. Мы, наконец, задумались о том, что не всякая информация полезна ребенку. Эти цифры, в первую очередь, адресованы родителям. Папа с мамой, самые первые защитники ребенка, смогли обратить внимание на то, что сомтритт и слушает их ребенок.

С.Т.: С трудом представляю, как при нынешних технологиях можно оградить ребенка от информации. Зачем был принят?

М.А.: В наше время не было такого потока информации, как сейчас. Тогда не говорили о жестокости, насилии, о суицидальном поведении, в том числе и детей. Мы были лишены этой информации. Хорошо это или плохо? Скорее всего, плохо, с точки зрения взрослых людей. Но ведь и дети этой информации не получали. Если мы посмотри на ребенка, который смотрит страшный фильм или новостной блок, где диктор рассказывает про убийства, то увидим, что ребенок очень испуган, у него расширены зрачки, он бледен и кусает губы. Причем, когда малышу говоришь, мол, давай выключим телевизор, он отказывается. Получается, что есть некий элемент зависимости – с одной стороны ему страшно, а с другой – он не может сам выйти из этой ситуации. Это касается, в первую очередь, телевидения. Компьютерные игры и информация в сети Интернет вообще никак и никем не контролируется. Сейчас ребятишки с трех-четырех лет начинают пользоваться компьютером и выходить во Всемирную сеть. А родители даже не задумываются о том, какую информацию получает ребенок, что он там видит и какие сайты посещает.

С.Т.: Как вы сможете проконтролировать исполнение закона в Интернете?

Борис ЮРЬЕВ: Вопрос стоит не в запрете или контроле, а в том, чтобы те, от кого зависит воспитание ребенка и становление его личности, знали, что смотрит и слушает ребенок. Это вовсе не цензура, как говорят некоторые. Вот прошел месяц со дня действия закона, вы почувствовали что-то на себе? Наше медиа-сообщество адекватно на это отреагировало. Этот закон всего лишь помогает родителям понять, что представляет из себя та или иная программа ли сайт.

С.Т.: Перейдем к оценке. Моя коллега, когда вышел этот закон, подошла к главному стражу здоровья и нравственности господину Геннадию Онищенко и спросила: «Я очень люблю Карлсона, но ведь он ведет себя не совсем хорошо…» На это главный санитарный врач ответил, что не смотрит зарубежных мультфильмов. Тогда она спросила, мол, а как же Джеймс Бонд, который пьет, меняет женщин как перчатки и хулиганит? Как же Штирлиц? Вот, возьмите любую русскую сказку и там обязательно найдете что-нибудь этакое, что подпадает под закон… Это все нужно тоже запретить?

Б.Ю.: Это неправильная интерпретация. Если так грубо подходить к закону, то можно запретить все. Есть определенные рамки и, в конце концов, есть родители, которые смогут все объяснить ребенку, к примеру, что волк из «Ну погоди!» всего-навсего отрицательный герой. И при этом добавить, что ты-то еще маленький, тебе курить нельзя. Повторять за волком тоже не стоит – да родители даже смогут на отрицательном сделать положительный акцент!

С.Т.: А куда следует обращаться, если мы увидели информацию, которая не соответствует заявленной маркировке, либо указание возраста вообще отсутствует?

М.А.: Подобных обращений пока не было. Если обращения поступят в мой адрес, я обязательно буду принимать и рассматривать их. В некоторых регионах уполномоченные по правам ребенка поднимали проблему, когда на школьных детских тетрадях были рисунки и надписи, которые подталкивали детей к девиантному поведению. Например, было написано: «Я ненавижу школу!» По этому поводу даже проводилось судебное разбирательство, после которого тетради из продажи изъяли. И я хотела бы вернуться к сказкам. На них дети учатся и начинают отличать зло от добра. Ребенок никогда не сможет понять, что такое зло, если не столкнется с ним. Сказка не может причинить вред нравственному развитию ребенка. В сказке всегда добро побеждает зло и в ней нет откровенного насилия.

С.Т.: Совсем недавно появилось предложение о том, чтобы ограничить детям свободный доступ в Интернет в зонах Wi-Fi. Как это возможно?

Б.Ю.: Одним из корреспондентов была просто передернута фраза. Поймите правильно, к примеру, в школе или дома, вы можете ограничить каким-либо образом доступ детей к Интернету. Вопрос вот чем был, там, где находятся дети, например, в лагерях, санаториях нужно сделать ограниченный доступ не в Интернет, а к негативным страницам и сайтам. Я бы добавил, что проблема эта очень серьезна, ведь технологии бегут впереди законодательства – ограничишь одну страницу, как тут же появятся две зеркальных. Закрывать доступ в Интернет неправильно.