Москвичка три года растила «тюремного ребенка», а потом родная мать забрала его

Москвичка Наталья Кудрявцева (на фото) взяла под временную опеку трехлетнюю девочку Юлю, чья мама отбывала срок в колонии. ФОТО Личный архив + Александр Гезалов.

Из охваченного пробками города мы выдвигаемся с самого утра, иначе не успеть. Мы — это известный общественный деятель Александр Гезалов, иеромонах Косьма (руководитель Социального центра при Донском монастыре), заслуженный артист России Александр Ф Скляр ну и я, единственная женщина в этой небольшой компании. Всю дорогу мне предстоит просто утопать не только в мужском внимании, но и в цветах — ими забит под завязку старенький минивен Гезалова. Желтые, красные, фиолетовые тюльпаны — самые весенние и самые любимые цветы. Начало марта, Международный женский день. А праздник, он и в тюрьме праздник, особенно если эта тюрьма женская. Как тут без цветов!

Между прочим, эти букеты передала сиделицам тоже женщина. Одна из поклонниц Александра Ф Скляра Алиса. Все эти тысячи тюльпанов — ее рук дело. Мужчины же более прагматичны,

- Что цветы — завянут и все! - рассуждает Гезалов. - А вот музыкальный центр с функцией караоке он не один год будет радовать заключенных. Мы его и купили им в подарок. Это Социальный центр при Донском монастыре постарался, в который раз уже отправляет женщинам в эту колонию подарки. В прошлом году к празднику мы им им целые мешки нижнего белья завезли. Вот счастья-то было!

Тут не поспоришь, тем более, что Гезалов знает о чем говорит. Он далеко не первый день мотается по тюрьмам. И в Головинскую женскую колонию особенно часто. Эта ИК не самая обычная, а одна из немногих в России, где есть детский дом. А дети — это всегда нужды. То памперсов не хватает, то колясок, то конфет, то дед Мороза им подавай.

Сопровождает ценный груз Отец Косьма, иеромонах, который едет не только подарки отдать, но и выполнить свой духовный долг. Ну а Александр Ф Скляр с концертом - вообще супер-подарок для всех обитательниц исправительной колонии к 8 марта. И на воле-то не так просто попасть на его выступления, а тут популярный артист сам едет в тюрьму.

Живые цветы довольно редкое явление в тюрьме. В канун 8 марта каждая сиделица получила из рук отца Косьмы, служитель Донского монастыря, весенний букет. ФОТО Александр Гезалов

Ну а я еду не из любви к музыке, и не с подарками. Меня больше всего интересует, как там живётся детям и их мамам за колючей проволокой.

Концерт Александра Скляра стал фантастическим подарком для всех обитательниц исправительной колонии к 8 марта. ФОТО Александр Гезалов

Роды под конвоем

Маленькие дети оказывается в тюрьмах только одним образом - если они там рождаются.

- Обычно как, или беременная попадает под стражу, тогда ей девать некуда, кроме как рожать в тюрьме. - объясняет Гезалов. - Или ребенок появляется после длительного свидания с мужем. Такая ситуация, кстати, далеко не редкость. Знаю случаи, когда у одной мамы несколько детей таким вот образом появлялись на свет божий.

Роды в тюрьме — это совсем не то, что на воле. Женщину везут в больницу под конвоем и караулят ее полицейские. Так она и разрешается в присутствии посторонних людей, иногда даже прикованная наручниками к кровати. Бывает, что молодую маму прямо сразу из родовой увозят обратно в СИЗО или на зону, а ребенок остается в больнице. Но при хорошем раскладе ей все же дадут полежать в роддоме до полного восстановления. Однако, сразу по по возвращению в колонию малыша все равно отправят в тюремный детский дом, такой вот как в этом самом Головино, а маму обратно в барак. И с этого момента они смогут видеться не больше пары часов в день. Все остальное время малыш будет под присмотром чужих людей - нянечек и воспитательниц.

Общественный деятель Александр Гезалов частый гость в женской колонии. Он как никто знает, что нужно женщинам в такой непростой жизненной ситуации.

- Такая ситуация очень опасна, - объясняет Гезалов. - Она живет свой жизнью, ребенок где-то там в другом месте, ходить к нему вроде надо, но не очень-то охота. Да и курить на территории детского дома нельзя. Ну зайдет на пятнадцать минут, подержит на руках, а что дальше с младенцем делать и не знает. Грубо говоря, режим лишает ребенка права на мать. Ведь у некоторых материнский инстинкт может так и не проснуться. Таких мамаш-кукушек немало в тюрьмах. Некоторые вообще выходят на свободу, а детей забывают за решеткой. Вы, мол, за ним посмотрите, а я пока устроюсь.

А дети мам очень ждут, очень! Буквально каждую минуту. Я сама это видела.

Детки из клетки

Тюремный дом ребенка очень похож на обычный детский сад. Внутри тепло и уютно, в группах яркая мебель, ковры на полу, игрушки. Наряженная к нашему приезду малышня со страхом и любопытством смотрит на незнакомую тетю (меня). Но на контакт идет мгновенно - привыкли к посторонним .

- Моя мама сейчас придет, - гордо сообщает мне трехлетняя Света. Сказала она это как бы невзначай пока мы с ней пеленали пупсика. - Она тут рядом.

- Скучаешь по ней?

- Да. Но она уже идет ко мне.

Свете скоро три, и ее вот-вот отправят в детский дом. Маме сидеть еще 4 года, и забрать домой Свету некому. В колониях дети могут находится только до 3-х лет. Но бывают и исключений, например мальчик Петя, ему же 3,5 года, но он все еще здесь.

- Его маму должны через месяц освободить. Так что ребенка разрешили оставить, чтобы они вместе освободились, - объясняет мне нянечка.

Петя никогда не был за воротами тюрьмы, никогда не ходил по улицам, не видел городов. Он вообще не знает, что там, за забором есть какая-то другая жизнь и другие люди.

- Многие дети, выходя за периметр колонии плачут от страха, - рассказывает мне старший воспитатель. - Но это все ерунда, они быстро адаптируются к новым условиям. Главное, чтобы мама была рядом.

Но мамы рядом случаются далеко не у всех. Воспитательница работает здесь, в Головинской колонии, больше 30 лет. Чего только не видела, а уж сколько переломанных судеб.

- Женщин жалко, тяжело им в тюрьме. - вздыхает она. - Я не люблю у них спрашивать про преступления и сроки, но все равно как-то это тема всплывает рано или поздно. В советское время за тунеядство сидели и мелкое воровство (мешок картошки, кукурузу с поля), а сейчас все больше по 228 статье, за наркотики. Но детей жалко еще больше, я имею ввиду тех, кто от нас уходит в детский дом. Мы их здесь выняньчим, выходим, а там сразу почему-то деградация происходит: перестают говорить, улыбаться, играть. На свидания с мамой их, как правило, не возят. На это у сиротских учреждений нет ни денег, ни сотрудников. Письма писать дети не умеют, звонить в тюрьму нельзя. Это, конечно, грустно. Но все-таки эти три года рядом с родной мамой, они очень многое дают. Они на всю жизнь откладываются. Хотя, многие дети после тюрьмы так больше никогда в жизни со своих родительниц и не видят.

- А у вас в ИК сейчас вот есть такие мамы, кто ходит к своим малышам из-под палки?

- Нет, нет! У нас таких сейчас нет. Все мамы хорошие. Но бывало всякое, конечно. Да и детей сейчас не много, всего 25 человек. Всего в колонии 800 женщин. А раньше, во времена СССР сиделиц было около 3000 человек, а детей у нас в доме за 100.

Мать по расписанию или по принуждению

Всего же в России колоний, готовых принять осужденных с детьми 13. Детских мест в них чуть больше 800 и все битком. Самый идеальный вариант для женщины с ребенком в тюрьмах - это когда мать может круглосуточно находиться в детском доме со своим малышом, так называемое соместное проживание. Для этого в тюрьмах оборудованы специальные комнаты, похожие на те, что в общежитии. Но таких мест для маленьких тюремных семей на всю Россию всего 200. Мало.

Всего же в России колоний, готовых принять осужденных с детьми 13. Детских мест в них чуть больше 800 и все битком. ФОТО Александр Гезалов

Мария Ноэль известная правозащитница. Она и сама испытала на себе, что такое стать мамой за решеткой - попала в тюрьму на пятом месяце беременности.

- Мне, можно сказать, повезло. Я родила еще в СИЗО. В нем не было никакого детского дома, и сын жил со мной в камере. Так мне удалось сохранить грудное вскармливание. Приговор вынесли, когда Вадиму исполнилось 9 месяцев. Этап, "столыпинский" вагон. На зоне мальчика сразу поместили в дом ребенка, а меня в так называемый «карантин». Молоко исчезло в эти первые две недели, было запрещено видеться. Первые полгода виделись по два часа в день - раз утром, раз вечером, иногда не виделись совсем, снова по причине объявляемого «карантина». Потом мне удалось устроиться в дом ребенка нянечкой, и я смогла быть рядом с сыном почти весь день. А ночевать уходила в отряд, но это все-таки было лучше, чем раньше. Женщина с ребенком на зоне - это всегда осуждение и немного жалость. А совместное проживание -это вообще роскошь по тюремным меркам. Все-таки в отдельной комнате, таких мест в стране очень мало. В моем случае такой возможности просто не было.

Выйдя из тюрьмы Мария организовала проект "Тюремные дети", ездила по колониям, общалась с руководством ФСИН, делала все, что могла, чтобы жизнь мам за решеткой стала лучше и комфортнее.

- Совместное проживание - это не просто комфорт, это спасительная соломинка для многих женщин - очень действенный инструмент перевоспитания. Странно, что сотрудники ФСИН это не понимают и так мало используют. Ведь если мама, родившая в неволе, прикипит к своему чаду, полюбит его, то она может сильно измениться. Ей будет проще найти себя на воле после освобождения, так как будет для кого жить. О пользе для детей и говорить не приходится, ведь малышу в возрасте от 0 до 3 не так и важно, где он находится, главное, чтобы мама была рядом. В идеале было бы хорошо, чтобы все женщины, отбывающие срок, имели возможность находится рядом со своим ребенком. Но в реальности это пока далеко не так.

Временная мама

Жизнь женщины с ребенком в тюрьме - это одно. Другое - сделать так, чтобы после 3-х лет ребенок не попал в детский дом. Но если нет родни, готовой позаботиться о ребенке, пока мама сидит, то как быть?

- Мы попытались запустить у нас в стране программу фостерных, то есть приемных семей. - рассказывает Мария. - Это когда люди берут на воспитание тюремного ребенка. А потом, когда мама выходит на волю, отдают его ей обратно. Чисто юридически такая процедура возможна, а вот фактически все это не просто. И без нашей программы это происходило, силами волонтеров, стараниями отдельных людей.

Тяжело представить себе, что такое возможно, вот так вот заботиться о ребенке несколько лет, любить его, а потом отдать. Но первый опыт фостерной мамы в России все-таки есть.

Москвичка Наталья Кудрявцева взяла под временную опеку трехлетнюю девочку Юлю. Три года ребенок прожил в семье Наташи, вместе они ездили на море, отмечали праздники, навещали маму Аню в тюрьме, писали ей письма. А дальше....

- Незадолго до освобождения о Юле вспомнила родная тётя. Ну вспомнила - хорошо. Потом мама Аня освободилась. - вспоминает Наталья. - Мы поехали вместе забирать ее из тюрьмы, отправились к ним домой в глухую, вымирающую деревню в Калужской области.

В доме холодно, воды нет, печь не работает. Наталья была полна решимости помочь Ане. Она нашла денег (помог и фонд "Русь сидящая"), сняла в посёлке квартиру. Привозила продукты, деньги, вещи. Подняла на уши все местные органы и службы, Ане стали предлагать работу, рассматривались даже варианты организовать для неё небольшой частный бизнес, типа надомной работы. Все это было 2 года назад. А сейчас...

- Ничего у нас не получилось, - вздыхает Наталья. - Мама Аня пьёт, работать она никуда не пошла, живут в той же развалюхе. За эти два года у Юли уже была парочка "пап". А тетя периодически звонит мне и говорит, что опять видела девочку на пьянке, куда мать ее таскает. Органы опеки уже поднимали вопрос о лишении Ани родительских прав. Я уговаривала тетю, чтобы та забрала Юлю к себе, а я бы помогала, но та категорически не хочет. Деньгами я уже этой семье не помогаю, так как все равно все они уходят на водку. Привожу еду, вещи. Но и эта моя помощь воспринимайся как данность, и даже слышу упреки, что не то привезла. Я просто не знаю, что делать? Забрать Юльку обратно уже не возможно, лучше бы я сразу ее не отдавала.

- А вообще тяжело было отдавать? Готовы вы такой опыт опять повторить и снова стать фостерный мамой?

- Даже не знаю. Отдавать, конечно, очень было непросто. Но мне повезло, так как в тот период у меня родился сын, и это спасло. Если говорит о проекте фостерных семей, то тут, конечно, нужна системная работа с тюремными мамами. Должен быть и психолог, и службы социализации. Да и мамам этим, прежде чем отдавать ребенка, неплохо бы назначать испытательный срок, чтобы понять, способны ли они вообще заботиться о ком-либо. Нужна помощь государства, без него такие сложные вопросы не решишь.

Сейчас у маленькой Юли жизнь не сахар, мама вновь взялась за бутылку.

Согласна с Наташей и Ноэль.

- Это очень сложная история по огромному количеству причин, в том числе и из-за отсутствия поддержки со стороны общества и государства. Я вижу, как реагирует общество на только что освободившуюся: «Она должна изо всех сил стараться стать другой. Она должна-должна-должна». Но в одиночку, после долгих лет насилия в лагере, это сделать невозможно. Это непомерный груз, поверьте мне. А для некоторых непосильный. Такие семьи надо особенно беречь и «отогревать». Большинство женщин, которых я видела в лагере - это женщины, с рождения лишенные заботы и поддержки. Не все могут быть сильными и противостоять насилию, не все могут справляться с жизнью без помощи. Мы имеем такое количество женщин в тюрьмах в большей части по этой причине.

Наталья Кудрявцева: "Забрать Юльку обратно уже не возможно, лучше бы я сразу ее не отдавала..." ФОТО Личный архив

***

Концерт Ф.Скляра прошёл на ура. В тюремном клубном зале всего 200 мест, а посмотреть и послушать популярного артиста захотели все 800 заключённых. Счастливицы, особенно кто в первых рядах рыдали от счастья. Провожали мужчин просто горючими слезами, люди с воли это всегда как глоток свежего воздуха, как луч света в темном царстве. О воле на зоне мечтает каждая, но выйдя не каждая знает, что с этой самой волей делать. На работу не берут, дома нет, планов никаких, а тут ещё и ребёнок. Украл - выпил - в тюрьму. Украл - выпил - в тюрьму. Дети в такой уклад жизни ну никак не вписываются. Так и получится, что две изломанные судьбы по одному приговору.