- Котя! Осторожно! Не лезь к воде! Ко-тя! - несется над пляжем отчаянно дребезжащий голосок.
Бабушка - с подсиненными волосами под соломенной шляпкой, кустистыми бровями, делающими ее похожей на Брежнева, тревожно вглядывается вдаль.
На крошечном пляже в Хорватии - всего несколько человек. На солнцепеке - девчонка с точеной фигуркой и парень-качок. В тени - две меланхолические дамы с книжками. Мамаша с коляской. И вот эта умильная бабушка с 7-летним внуком.
Беспокойства и криков я ждала от коляски. И ошиблась.
- Котя-а! - возопила бабушка поверх наших голов. - Покажи трусы! Они высохли?
- Ни хОчу! - звонко прокричал по-украински худенький бледненький пацаненок, удравший на камни.
- Ты простудишься! Переоденься!
- Ни-и!
- Шо за ребенок! - восторженно обратилась к нам бабушка. - Что-то особенное!
Она явно считала внука венцом творения, а тех, кому повезло оказаться рядом, - благодарной массовкой. И снова заорала с силой приземляющегося истребителя:
- Ко-о-тя! А вот поди сюды! Тут крабик!
- Де?
- Покажи трусы - скажу!
Я поняла, что покою на нашем чудесном пляжике пришел конец. Пацаненок подкрался к бабушке, не даваясь в руки.
- Де краб?
- Сначала трусы! - сделала к нему вратарский бросок бабушка, но мяч, то есть внук, ушел у нее из-под руки. Пацан перепрыгнул через меня, врезался в даму с книжкой, уселся на камень и громко завыл:
- Де крабка? Хочу крабку!!!
В коляске заплакал младенец, и мамаша спешно покинула поле боя. За ней, вздохнув, свернули свои коврики дамы с книжками.
Наконец не выдержал парень с татуировками:
- Эй, пацан! Быстро покажи трусы! А то они у тебя враз станут мокрые!
И тут произошло явление мамы. Молодая женщина в ярком купальнике спустилась по тропинке и грозно вопросила:
- Мамо! Скильки разив можна говорити! Не говорить по-росийськи! Говорити потрибно на украинському! Я ж попереджала!
Бабушка стушевалась:
- Да я только одно словечко, Леночка! То есть - одне словце. Котя же должен знать, как москали размовляют...
- Мамо! Котя вид вас поганы слова переймае! - И, взяв мальца за руку, Леночка гневно удалилась вверх по лестнице.
- Да я же... Всю жизнь экономистом. Там все по-русски... Дома с мужем тоже по-русски... Ну и забудешься... - запричитала, ни к кому не обращаясь, бабка. - А невестка говорит - внука отниму...
И моя злость куда-то улетучилась. В этом театре одного актера были свои невидимые миру слезы...